|
 Звездные родители с
Ксенией Новиковой.
Официальная ссылка
Бывают причины, по
которым даже звезды сходят со своих орбит. Ксения Новикова сменила
свою «блестящую» карьеру на роль счастливой мамы. В августе этого
года она порадовала своего мужа Андрея рождением долгожданного сына.
Теперь звезда излучает свой свет и тепло только для двух самых
любимых мужчин. Они, в меру своих сил, платят ей тем же. Андрей в
знак восхищения и благодарности подарил любимой жене большое
красивое кольцо, а малыш уже научился выражать свою любовь и радость
осмысленной улыбкой, за которую, как призналась Ксения, она готова
на любой подвиг. Хотя бывшая участница группы «Блестящие» все же
подумывает о сольной карьере в дальнейшем, но разве не подвиг для
звезды — сойти со своей орбиты даже на время?
— Начнем с режима
дня молодой мамы. Как изменилась ваша жизнь с появлением малыша?
Ксения: Я могу сказать, что, естественно, с появлением малыша
жизнь изменилась полностью. Что касается режима дня, то я зашла,
скорее всего, в гастрольный график. Я себя чувствую немножко
космонавтом, с большой-большой головой, не всегда понимающей, куда
идти и что делать. Режим дня у нас примерно такой: покормил,
попытался уложить, не укладывается — поносил на ручках, заплакал —
попытался успокоить, опять покормил,; и все по кругу снова, снова.
— То есть из
отрицательных моментов материнства вы можете назвать только одни —
недосып?
Ксения: На данный момент — да. Все остальное компенсирует малыш,
когда ты его видишь. Он сейчас стал уже улыбаться, за его улыбку
можно любой подвиг совершить.
— Ксения, были ли у
тебя какие-то моменты, когда ты не знала, что с ребенком делать,
куда бежать, у кого просить помощи и совета?
Ксения: Тревоги, наверно, было больше всего во время
беременности. Я очень боялась рожать, боялась, не сделают ли мне
кесарево. Я очень боюсь боли. Но в итоге я стала ходить на курсы в
Клинку «9 +», где умные женщины мне рассказали, как все будет
происходить, буквально по секундам, и я перестала бояться. Приехала
домой и сказала, что я хочу сама рожать. Муж очень обрадовался. А
потом мы накупили всяких больших толстых книжек с картинками. Я до
сих пор ими всеми пользуюсь. Кроме того, с вопросами «что делать?»,
«куда бежать?» я всегда могу обратиться к маме и к родившим
подругам.
— А к врачу? Вы не
заключали контакт на наблюдение ребенка с возможностью звонить
врачу-педиатру в любое время дня и ночи?
Ксения: Конечно, заключали. У нас замечательный педиатр! Если
что, то я всегда ей звоню. Она выслушает внимательно, успокоит,
совет умный даст; если нужно, приедет посмотреть малыша. Я очень
довольна нашим доктором. Мне вообще с врачами везет.
Акушер-гинеколог у меня тоже была просто великолепная!
— Вы всю
беременность наблюдались у одного врача?
Ксения: Первые месяцы беременности я наблюдалась у доктора,
которая сама была беременна и стала мамой на месяц раньше, чем я.
Поэтому мне пришлось искать другого врача, и в результате я
встретила Екатерину Борисовну Херсонскую, которая наблюдала меня в
последние месяцы беременности и потом принимала у меня роды. Я
благодарна судьбе, за то, что рядом со мной находился такой
замечательный врач!
— Как Екатерина
Борисовна относилась к вашим просьбам сделать кесарево сечение?
Ксения: Отговаривала! Говорила, что показаний для операции нет,
а то, что страшно, — это пройдет. Тем более что сейчас есть
замечательные методы обезболивания. После нескольких таких
разговоров я успокоилась и уже больше интересовалась, как будут роды
проходить. Не терпелось уже быстрее родить, хотелось поскорее
познакомиться с сыном. Последний месяц был самый долгий. Дни
тянулись бесконечно и казались вечностью. Последнюю неделю каждую
минуту думали оно — не оно, ехать — не ехать. Несколько раз
приезжали в роддом. Но меня смотрели, говорили «рано» и отправляли
обратно.
— Андрей, как вы
реагировали на фальстарты?
Андрей: Волнительно естественно. Хотя с каждый днем к «часу Х» я
был все более и более морально готов.
— А вы не боялись,
что «час Х» наступит, например, в пятницу вечером, когда вся Москва
— это одна большая машинная пробка.
Андрей: Бог миловал. Роды начались в тот момент, когда Ксения
находилась в ПМЦ. Она приехала туда вечером с очередными жалобами на
то, что уже рожает; ей сказали, что схваток регулярных пока нет и
оставили в роддоме до утра. Ночью схватки как раз и начались. Я
хорошо ночью поспал, а с утречка приехал в Перинатальный медицинский
центр и уже не отходил от Ксении, пока не начались потуги.
Ксения: Я когда осталась ночевать в ПМЦ, то чувствовала, что
роды уже совсем близко. И через два часа у меня начались схватки, до
6 утра я мужественно терпела, а в 6 часов я позвонила Андрею и
сказала, что все больше не могу, приезжай, держи меня за руку,
помогай мне. И в 7 утра он уже был возле меня, и мы вместе все
переживали.
— Вы сразу
настраивались на то, что на родах вы будете вместе?
Андрей: Мы еще во время беременности договорились, что я на роды
поеду, буду все время рядом, а в момент рождения ребенка выйду, — я
считаю, что мужчина не должен видеть женщину в потугах.
Ксения: В родильном блоке мы были вместе, но когда пошел сам
процесс рождения ребенка, то Андрей вышел. И я, и Андрей — мы
противники того, чтобы муж видел физиологию рождения ребенка. Не
надо никому это видеть. Мне бы его присутствие не помогало, а
наоборот, я была бы скована или начала хныкать. Весь период схваток
Андрей был со мной рядом, оказывая колоссальную моральную поддержку.
Хотя была еще и поддержка физическая. Когда мне поставили
капельницу, то стало совсем тяжело лежать. Тогда Андрей помог мне
встать, и мы пошли, обнявшись, гулять по коридору: я, Андрей и
капельница на колесиках. Мы все время были вместе, и мне это очень
сильно помогало.
— А потом родился
сын. Папе сразу его показали?
Андрей: Как только Ксения родила, меня пустили в родблок на пять
секунд. Я увидел сына, поцеловал жену и вышел ждать в коридоре, пока
малыша и маму осмотрят врачи. Через некоторое время мне вынесли
сына, который тихо спал, завернутый в теплые одеяла.
Ксения: Сын у папы на руках был два часа. Малыш уже тогда
начал показывать свой характер. Потому что когда папа с ним садился,
он сразу же начинал плакать, а как папа вставал, начинал круги с ним
наматывать, он успокаивался. И так до сих пор у нас и происходит.
Привычка с рождения.
— Андрей, вам не
было страшно присутствовать на родах? Голова не кружилась?
Андрей: Нет, я был очень спокоен. Я просто ждал рождения сына.
— А с другой
стороны, бывает, что будущий папа на родах начинает командовать
врачами, медсестрами, акушерками. Особенно это касается тех мужчин,
которые на работе занимают руководящие должности и привыкли давать
указания, кому и что надо делать.
Андрей: Да, примерно так и было. Но я старался сильно не мешать
врачам. Свою энергию использовал в мирных целях — «работал»
Ксюшиными ногами: когда нужно, выходил в коридор и звал акушерку.
— Вы сохранили
стволовые клетки сына?
Ксения: Да, нам Екатерина Борисовна порекомендовала их
сохранить. Все-таки такой шанс бывает лишь раз в жизни. В результате
еще во время беременности заключили контакт с «Криоцентром».
— Вы доверяете
врачам во всем?
Ксения: Надо выбрать врача и доверять ему, следовать его
инструкциям. Потому что если ты начинаешь учить врача, то
взаимопонимание между вами пропадает… Наверно, это как-то
неправильно. Другой вопрос, что надо врача тщательно выбирать, через
знакомых, по рекомендациям.
— В Интернете, на
специализированных сайтах для будущих родителей, вы искали
информацию, способствующую выбору роддома?
Андрей: Нет, мы целенаправленно пришли в ПМЦ. Хотя не скрою, что
первые мысли у нас были — рожать в Европе. Но потом мы
посоветовались с друзьями, с врачами и сделали выбор в пользу ПМЦ.
— Кто из ваших
друзей вам порекомендовал Перинатальный медицинский центр?
Ксения: Я много слышала о ПМЦ от Марины, жены рыжего «Иванушки».
Она там уже второго сейчас родила. Какие-то мои подруги еще там
рожали, наши общие друзья.
— А палату как вы
выбирали?
Ксения: Мы сначала посмотрели все варианты: стандартную, люкс,
VIP и выбрали для себя трехкомнатную палату VIP, где была комната
для малыша. В этой палате предполагается индивидуальный пост
медсестры — этот факт стал решающим в выборе палаты. Еще была
комната для папы, что оказалось очень кстати. Папа так и прожил с
нами все дни, пока мы лежали в роддоме. Он лишь пару раз отлучился
на деловые встречи, после чего стразу же возвращался к нам. От
сыночка было невозможно оторваться, он такой милый! Его привозили
нам в кроватке, и он постоянно спал. Мы с Андреем, как бабушка с
дедушкой, садились на кровать, пододвигали к себе кроватку с
малышом, кулачками подпирали свои лица и любовались сыном. Помню,
однажды сидели мы так, и заходит медсестра, смотрит на нас и
говорит: «Что же вы все сидите и смотрите. Покормите уж ребенка,
пора ему кушать».
— Ксения, вам
помогали первый раз накормить ребенка грудью, показывали, как
правильно малыша на руки взять, как сосок в ротик вставить, или
сработал материнский инстинкт?
Ксения: Я сначала думала: как я смогу сама взять ребенка на
руки, он ведь такой хрупкий, как фарфоровая статуэтка. До того как
родился сын, самый маленький ребенок, которого я держала на руках,
был в возрасте примерно 10 дней. Но своего ребенка нестрашно взять
на руки. У меня не было такого страха, что я что-то сломаю. А грудью
кормить меня учили врачи в роддоме.
— Вы вообще
настраивали себя на грудное вскармливание?
Ксения: Да, я с самого начала надеялась, что у меня будет
грудное молоко, хотя бы немного. И я вот не могла понять, как можно
ребенка лишить вот этого надела здоровья, которое дает грудное
молоко. Некоторые перетягиваются, не кормят. Для меня было очень
важно, чтобы мой сын кушал мое молоко. Вот, к сожалению, оно
закончилось, и мы перешли на смесь. Но все-таки я считаю, что два
месяца — это тоже не плохо. Наш мальчик родился весом 3650 граммов,
длиной 53 см. и за два месяца кормления грудью поправился до 6
килограммов.
— А вы как-то
готовились к грудному вскармливанию во время беременности? Некоторые
обрабатывают соски, делают массаж полотенцем …
Ксения: Я ничего не делала, надеялась, что все само произойдет
как нужно. Хотя в начале были не самые приятные ощущения, но грудь
привыкает и потом все хорошо.
— А молокоотсосом
вы пользовались? Как думаете, это нужная вещь?
Ксения: Да. Хорошая вещь, особенно электрический молокоотсос. Я
его так и называла — мой друг молокоотсос. Не понимаю, как раньше
наши мамы без него обходились? У меня молока было много, мы даже
пару раз акушерку вызывали, чтобы помогала расцеживать. Заморозила в
холодильнике целый склад молока в специальных пакетиках. Сейчас уже
весь запас доедаем.
— Говорят, что
новорожденные дети похожи на отцов. Вы с этим согласны?
Ксения: Как только сын родился, нам Екатерина Борисовна сказала:
«О! Волосы папины!» Он похож на папиных родственников. Смешно, но
сначала малыш был похож на сестру Андрея. А теперь нам всем вместе
дружно кажется, что он похож на папу Андрея, на дедушку своего.
Моего в ребенке — только щеки (улыбается).
— Кстати, когда вы
ходили на УЗИ во время беременности, вы видели лицо ребенка?
Насколько УЗИ-портрет похож на оригинал?
Андрей: Очень даже похож. Вообще на УЗИ интересно ходить. Можно
не только на малыша посмотреть, но и записать маленький фильм про
внутриутробную жизнь.
Ксения: Мы записали! И потом каждый день на ночь смотрели.
Кстати, когда мы этот фильм показали друзьям, то они сразу сказали —
похож на папу.
— Пол ребенка вам
тоже на УЗИ сказали?
Ксения: Да, то, что у меня будет мальчик, мне сказали в
двенадцать с половиной недель. Кстати, на этом УЗИ Андрея не было.
Помню, когда я вышла из кабинета врача и позвонила мужу со словами
«я знаю, кто у нас будет», Андрей слова вымолвить не мог. Мне даже
жалко его стало, и я, закончив долгую театральную паузу, прокричала:
«Сын!»
— Представляете, а
если бы вы сказали «Две дочки»!
Ксения: Было бы две принцессы (с улыбкой смотрит на мужа).
— А вы не
планировали пол заранее?
Ксения: Мы полагались на Бога и друг на друга. И мы не
«подгоняли» ребенка под определенный знак зодиака. Нам было все
равно, кто родится; главное, чтобы ребеночек был здоровенький и
умненький.
— А вообще эта
беременность была запланированной или стала приятной неожиданностью?
Ксения: Нет, беременность была запланированная. Мы очень хотели
ребенка, старались, работали в этом направлении.
— Что вы
почувствовали, когда узнали, что беременны? Мне кажется, в такие
мгновения происходит переоценка всей прошлой жизни.
Ксения: Да. Я помню первые минуты, когда я сделала очередной,
наверное уже двухсотый, тест и увидела эти две полоски. Я чуть с ума
не сошла, у меня в глазах все потемнело; я думала сейчас упаду здесь
в обморок, ударюсь головой о раковину — и все.
— Это было дома?
Ксения: Да, дома. И я, держась за стенки, добралась до телефона,
а номер врача набирала трясущимися руками, кое-как в цифры попадая,
так разнервничалась. Врач говорит: «Поздравляю, ты беременна, только
успокойся, а то ты себя сейчас доведешь до нервного срыва». А я
думаю: сейчас приедет Андрей с работы, и я ему расскажу, не выдержу.
И тут он звонит, а у меня голос дрожит. Он спрашивает, что
случилось. Отвечаю: у нас будет малыш. И тут такое началось, мы ведь
очень этого хотели. Я никак не могла дождаться мужа с работы. А
когда он приехал с цветами, мы обнялись, поцеловались, планы
какие-то начали сразу строить. На следующее утро нам надо было в 7
часов вставать, чтобы ехать на УЗИ, и мы долго не могли уснуть,
примерно до трех часов ночи. Я просыпалась каждые пять минут, смотрю
— муж тоже не спит, ворочается. У нас был сильный стресс,
положительный. Мы очень переживали и радовались. И эта радость, нас
переполнявшая, не давала нам ни сидеть, ни лежать.
— Мы все время
говорим о малыше, называя его «сын» или «мальчик». Как ребенка
все-таки зовут?
Ксения: Нашего сына зовут Мирон Андреевич. Правда, красиво?
Вначале мы выбрали из огромного списка имен те несколько, которые
нам понравились, потом у нас осталось всего два имени.
Андрей: Потом мы решили, что когда увидим ребенка, тогда и
решим, как его назвать.
Ксения: И правильно сделали. Потому что одно имя у нас было
хулиганское, а второе — серьезное. Когда сын родился, он очень важно
сдвигал брови, мы посмотрели на него и поняли — Мирон Андреевич. И
именины у Мирона всего три раза в году, и все три раза — в августе,
а именно в этом месяце он родился.
— Чем Мирон
Андреевич в свои два месяца удивляет родителей?
Ксения: Он удивляет нас сознательной улыбкой. Еще он уже в
погремушки играет и не просто их трогает, как в первый месяц, а
сознательно на них смотрит, ручками трогает. Очень ему мобиль
нравится. Мы специально его купили яркого цвета, чтобы ребенок мог
не только играть, но и развивал зрение.
— Мирон любит свою
люльку с висящим в ней мобилем или крепче спит с вами в родительской
постели?
Ксения: Люлька стоит рядом с нашей кроватью. Обычно Мирон в
своей люльке хорошо спит. Но бывает, что ребенок раскапризничается,
и тогда нам приходится брать его к себе в кровать. Мы с мужем кладем
сына между собой и дружно засыпаем.
— Вы пеленаете
ребенка?
Ксения: Нет. Педиатр сказал, что пеленать не надо. Но я еще на
ребенка смотрю. Он у нас спокойный, так что в пеленании не
нуждается.
— У вас есть
какие-то собственные секреты, как успокаивать малыша?
Ксения: Когда Мирон начинает плакать, он очень любит, когда его
так столбиком кладут на плечо — как после кормления держат, тогда он
начинает успокаиваться. Конечно, берем малыша на ручки. Но на ручках
он тоже начинает иногда плакать, поэтому при этом надо еще и ходить.
Вот когда ходишь, держа сына на ручках, да еще и люстра красивая,
вот тогда он успокаивается.
— Не жалеете, что
ради рождения сына пришлось уйти из группы?
Ксения: Я ушла из группы не из-за беременности, а за полгода до
этого. Получилось так, что я как раз успела отдохнуть, набраться сил
и подготовиться к этому радостному событию.
— А вы уже думали,
чем будете дальше в жизни заниматься?
Ксения: Есть предложения сольной карьерой заняться, поэтому,
наверное, буду в этом направлении работать. И детей еще хочется. Мы
планируем большую семью.
|
